Лесби фильмы 2019, Все цвета квира: ЛГБТК + на экране в год карантина
Папа Лола. Парочка влюблённых решает перебраться в уединённый домик, из которого надеется создать семейное гнёздышко. Осколки времени
Поиск торрент раздач, пожалуйста подождите! Рекомендуем посмотреть. Жаркий поцелуй Поцелуй проклятой Discovery. Искусство поцелуев Поцелуй на удачу Поцелуй смерти Добавить комментарий. Панель навигации. По году года года года года года года года года. Все сериалы Мультфильмы Аниме Тв передачи Скоро на сайте. Китти-киллер После трагичных событий Тор потерял не только трон, положение и родных, он утерял самое главное — себя.
До каких-то пор он жил падшей жизнью, сильно увлекался алкоголем и вел не Обновления сериалов Все. Последние 12 обновлений. Секрет в тёмной каморке Я обещаю молчать Беспощадный Ассасины Чудесный мир Легенда о Шэнь Ли Смерть не в раю Сезон.
Легенда о черном дереве Девять праведников Клюквенный щербет Сезон. Зимородок Сезон. Ветреный холм Это Welcome to Chechnya, драматичная история спасения ЛГБТ-активистами чеченских геев и лесбиянок, сумевшая произвести впечатление на зрителей всех малых и больших фестивалей, до которых, несмотря на пандемию, сумела добраться.
Уже в начале года на смотре независимого кино на «Сандэнсе» было отмечено наградой технологическое новаторство фильма Дэвида Франса.
Лица квир-беженцев там не просто скрыты, как того требуют соображения безопасности, — с помощью VFX-технологии они заменены на живые лица американских геев и лесбиянок. Так прием сугубо формальный, впервые использованный в кинематографе, стал и выражением солидарности, и оригинальным образом safe space, — роль шелтера-убежища исполнила внешность иностранного «ЛГБТ-товарища». Визуальный трюк усложнил символику картины, надстроил ее контекст.
На премьере во время Берлинале, завершившейся стоячими овациями, говорили о гуманистическом посыле ленты, давшей зримые представления как о мере зла, так и об упрятанном в рядовые мелочи человеческом подвиге. Рассказывая о России, показывая россиян, снятый и отчасти спродюсированный россиянами, этот фильм хочется считать российским — и можется.
Премию в категории «Лучший телефильм» работа Дэвида Франса не получила, но интересен сам факт, что маститый американский документалист оказался вдруг в одном ряду с Сергеем Карповым, Ангелиной Голиковой и Романом Супером.
В том можно видеть двойной сигнал: квир-кино в России вроде бы нет, но оно все-таки есть — нужно только перенастроить окуляры.
По многим признакам российской можно считать драму Siberia and Him , рассказывающую о сибиряках Саше и Диме, которые тщетно пытались разлюбить друг друга. Полнометражный дебют Вячеслава Коптуревского, переехавшего из Барнаула в Нью-Йорк, в каталоге IMDb именуется российско-американским и, вызывая ассоциации с влюбленными ковбоями «Горбатой горы», также без усилия встраивается в ряд российских фильмов о суровых мужчинах на суровом пленэре «Возвращение», «Как я провёл этим летом» , где равнодушная природа исполняет одну из главных ролей, будучи и безмолвным наблюдателем человеческой трагедии, и, кажется, судией.
Не такой уж большой натяжкой будет, наверное, и упоминание в этом ряду «Саши, Валеры», одного из фильмов проекта «Дау» Ильи Хржановского, с этнографическим вниманием вглядывающегося в пьяные споры и секс двух мужчин, живущих свою невоображаемую дворницкую жизнь в научном институте, придуманном как советский и построенном в Харькове. Самостоятельный гей-фрагмент международного арт-начинания в году не получил прокатного удостоверения от российских властей, поскольку был сочтен порнографией.
Ростки квир-кино российско-российского видны пока только в коротком метре — традиционном пространстве для эксперимента и прежде всего, студенческом. Четыре таких работы попали в конкурс короткометражек «Кинотавра». Светлана Сагалаева в «Плохой дочери» показывает историю любви двух девушек. Дмитрий Ендальцев отправляет парня-экзота назад в родную деревню «Жених.
О поиске понимания между отцом и сыном-геем рассказала в «Супе» Инга Сухорукова. Женский взгляд на мужскую гомосексуальность предложила Раиля Каримова, рассказав об учительнице музыки, узнавшей, что ее муж — гей «Рождение трагедии из звуков музыки».
В этой авторской отчетливости хочется видеть род малой эволюции: еще в прошлом году «Сложноподчинённое», труд выпускницы питерской киношколы Олеси Яковлевой, попавший в спецпрограммы Каннского фестиваля и «Кинотавра», чрезвычайно сложным образом обозначал queerness главного героя. Все споры вокруг квир-кино в России в конечном счете описывают именно такую дилемму: сколько воли может позволить себе автор.
Учитывая, что в стране c года действует закон о так называемой «гей-пропаганде», легко предположить, что нынешняя государственная машина, подобно советской, прокатилась тяжелым катком буквально по всему. Однако ж, присмотревшись, получаешь картину куда более дифференцированную. Все не так плохо, как могло быть — впрочем, и не так хорошо, как должно. Беспрецедентное по шуму «театральное дело» с режиссером Кириллом Серебренниковым в качестве главного фигуранта показало его коллегам в России, с какой осторожностью следует принимать государственную помощь на реализацию творческих проектов.
Судебный процесс, от заседания к заседанию все более абсурдный, лишил многих иллюзий, подчеркнув заодно и наличие табу на «квирность»: по одной из легенд, камнем преткновения между Серебренниковым и власть предержащими был « М ученик», антиклерикальный спектакль, ставший и фильмом, где, помимо прочего, обозначено и подлинное мученичество — страдания гомосексуала. Это подстегнуло поиски альтернативных источников. Вчерашние вгиковцы Елизавета Симбирская и Андрей Феночка, снимая веб-сериал «Я иду искать», взяли на вооружение опыт американских инди-авторов.
Неизбежные при микробюджете технические ограничения позволили отказаться от конформизма — каким бы ни получился результат, создатели со всей очевидностью разговаривают не с государственными контролерами, а напрямую со своей целевой аудиторией. Веб-сериал о приключениях москвича Ромы попал в поле зрения критиков-феминисток и не вызвал особого восторга , и в этом смысле оказался в более выигрышном положении, нежели короткометражка «Фанаты», снятая на деньги от краудфандинга, и в России оставшаяся покуда безо всякого внимания.
Короткий метр Севы Галкина о геях-гомофобах, готовых на убийства, вызывает сейчас куда больший интерес за рубежом: он вовсю путешествует по иностранным ЛГБТ-фестивалям. Достоин внимания факт, что, пересказав своими словами реальный кровавый случай, Галкин хочет говорить о больной российской реальности в максимальном приближении — фильм не чурается гомоэротики, но все ж взывает не столько к эстетическому, сколько к этическому чувству, к реакции публицистической, а прямым текстом критиковать современные нравы по-прежнему в России дело крайне неблагодарное.
О том, насколько проблематичным может быть интерес к «теме», показывает скандал вокруг фильма «Аутло», заявленного как ЛГБТ-драма, награжденного несколькими наградами на последнем фестивале «Дух огня» в Ханты-Мансийске, а затем ставшего объектом повышенного интереса прокуратуры.
Оргкомитет кинофорума был оштрафован, поскольку каталог с информацией, якобы не предназначенной для несовершеннолетних, не был запечатан в полиэтилен. Борис Нелепо, программный директор «Духа огня», вынося «сор из избы» в Фейсбуке, не сумел сдержать ни ярости, ни изумления, в чем чувствуется.
Киноэксперт, похоже, впервые оказался в той реальности, которая давно стала обыденностью для оргкомитета ЛГБТ-фестиваля «Бок о бок». Показы питерского киносмотра из года в год попадают в полицейские сводки, становятся предметом самого щепетильного интереса разнообразных инстанций, оказываются темой судебных разбирательств. В ноябре этого года было внезапно отменено открытие фестиваля: Роспотребнадзор счел, что были нарушены новые гигиенические нормы, связанные с пандемией коронавируса.
Насколько велика и непредсказуема радиация закона о гей-пропаганде, показывает печальная судьба питерского кафе Zoom, которое было закрыто по решению Роспотребнадзора просто потому, что называлось так же, как и онлайн-платформа, где проходили виртуальные дискуссии «Бок о бок». Недалеко от этого случая отстоит и история «Духа огня». Борис Нелепо сообщил в Фейсбуке , что в прокуратуре его спрашивали, почему на закрытии фестиваля в Ханты-Мансийске слово «Аутло» звучало при несовершеннолетних балеринах.
Цензура в России избирательна и за расплывчатостью критериев допустимого зависит от ража и предприимчивости локальных блюстителей морали. Вкрапления иностранной квирности не создают проблем у организаторов фестивалей в Москве, где, скажем, последний Amfest открылся костюмной лесби-драмой «Мир грядущий», за который Мона Фастволд получила «Квир-льва» в Венеции, а «Миньян» Эрика Стила, драма взросления гея в Нью-Йорке х, прежде мелькнувшая на Берлинале, была частью программы 6-го Московского фестиваля еврейского кино.
Российские кинематографисты, которым не чужда ЛГБТ-проблематика, вынуждены «протаскивать» ЛГБТ-людей на экран словно партизаны, с одной стороны рискуя навлечь гнев чиновников, а с другой, из-за самоцензуры кинематографистов, ставя под вопрос собственную профессиональную состоятельность.
Наташа Меркулова и Алексей Чупов, режиссеры лучшего российского квир-фильма года «Человек, который удивил всех» , в сериале «Колл-центр» претендовали на панорамный охват российской действительности, но именно квир-фрагмент, внезапно засиявшее лесби-чувство, оказался в их модели мира в наибольшей мере служебным. Уже сама рецепция квир-кино в России и за рубежом взывает к астигматизму — просто разбегаются глаза.
Для сравнения, портал «Афиша» , поместивший «Дылду» в число самых значительных фильмов х, деликатно сообщает о «сестринстве», вынуждая возможно, безосновательно заподозрить ханжество. Складывается впечатление, что есть две страны — внутреннего и внешнего пользования, — которые могут пересекаться, а могут стремиться к параллельности: Россия — патриархальная и космополитичная, открытая миру и зацикленная на себе, разговаривающая универсалиями и курлыкающая одной ей понятным образом.
Продюсер Александр Роднянский, рассказывая о видах на мини-сериал про немецких геев в советской России, в качестве целевой аудитории называл зарубежную публику. Примером редкого совмещения международного и национального можно назвать решение жюри фестиваля «Меридианы Тихого» во Владивостоке, которое присудило приз за лучшую женскую роль филиппинской транс-актрисе Изабель Сандовал, снявшейся в собственном фильме Lingua Franca.
Российским ценителям пришлась по душе «точность присутствия на экране», и в том хочется видеть союзничество с итальянскими коллегами, которые во время прошлогоднего Венецианского фестиваля писали, что это — «отличный фильм отличного автора, о котором мы еще услышим». ЛГБТ-кино в России становится предметом профессионального разбора на правах экзота, вестника условно-чуждых ценностей, говорящих на иностранном языке, а потому — якобы не универсальных. О взрослении гея французского, о переживаниях американского гомосексуала критики написали и рассказали без особой ажитации, никоим образом не отличаясь от западных коллег.
Обошлось и без цензурных ножниц — кинопрокатчики, похоже, учли печальный опыт прошлого года, когда в российской версии байопика «Рокетмен» без мужа и детей остался Элтон Джон, певец-музыкант и один из самых знаменитых геев планеты. Из-за карантина, на который в году посадили все человечество, новое качество видимости неожиданно получили квир-течения, в обычных условиях не столь заметные в общем кинопотоке.
Виртуальный выбор, приумноженный во время локдауна, заново перетасовал целевые аудитории, дав «массам» доступ к тому, что прежде существовало на периферии зрительского внимания. Онлайн-премьеры стали в этом году чуть ли не единственным способом взаимодействия кинематографистов со зрителями. В немалой степени по этой причине в году у российских пиратов самые новые фестивальные ЛГБТ-хиты могли появиться с непредставимой прежде оперативностью.
Немецкая артхаусная драма Kopfplatzen «Взрыв мозга» , рассказывающая о мужчине, желающем излечиться от влечения к мальчикам, заговорила на плохом русском языке буквально через два дня после виртуальной премьеры. Сейчас все четыре десятка новейших ЛГБТ-картин из немецкого каталога EditionSalzgeber можно за пару кликов найти и на языке Эйзенштейна.
Массовое освоение онлайн-моделей дистрибуции неожиданно уравняло всех со всеми, поставив для зрителя знак условного тождества между крупными голливудскими проектами и незатейливым инди. Во время карантина фильм за много миллионов всего одним кликом отделен от карманного проекта за пару тысяч. Эти новые обстоятельства вынуждают к новым сопоставлениям.
Так очевидней стала оглядка крупных американских студий на эксперименты квир-кино — и выяснилось, что голливудский слон со все большим интересом поглядывает на бойкую моську, заимствуя некоторые ее приемы, а радужная моська все настойчивей и громче разговаривает на «слоновьем» языке кинематографа массового. Эта беспрецедентная для телепоказов цифра, думается, отражает и тренды условно кинематографические тем более, в ситуации, когда стриминговые платформы все уверенней размывают границу между телевизионным и киноконтентом.
О все более ощутимой волне ЛГБТ-кино свидетельствуют и ежегодно публикуемые «Индексы студийной ответственности» Studio Responsibility Index — на сегодня примерно каждый пятый голливудский блокбастер имеет квир-персонажа.
В большинстве этих фильмов такой герой играет далеко не служебную роль — то есть не исчерпывается сексуальностью и важен для сюжета. Крупнобюджетные проекты уже не требуют от квир-авторов моделирования творческого профиля в угоду большим деньгам и большому стилю — если 30 лет назад Тодда Хейнса привел в Голливуд редкий талант стилизатора, то Райан Мёрфи славен сейчас в первую очередь своей ЛГБТ-ипостасью, а уж потом — умением шить кино богато и тонко.
Раз за разом отправляя героев «вверх по радуге», неутомимый шоураннер Netflix задал новую планку возможного: в году средствами большого кино он рассказал альтернативную историю «Золотого века» Голливуда Hollywood , подарив полноценную личную жизнь условному Року Хадсону; насытил queerness буквально каждую серию «Сестры Рэтчед»; а с «Выпускным», аккуратной экранизацией бродвейского мюзикла, закруглил свой личный квир-год, призвав петь и танцевать во имя толерантности саму Мерил Стрип.
В году вышло сразу несколько лирических комедий, которые, будучи родом, очевидно, с радужной полки, любопытным образом модифицируют канон мейнстримного ромкома. Во «Встречаясь с Эмбер» Dating Amber гей и лесбиянка изображают пару в школе, и таким образом становятся близкими друзьями.
В «Половине всего» The Half of It использован классический сюжет о Сирано де Бержераке, чтобы подарить романтическую взаимную привязанность лесбиянке и девушке-стрейту: квир-школьница пишет за друга письма красавице класса, а в итоге девушки находят понимание.
В Straight Up пара странным образом друг в друга влюблена: девушка-стрейт и гей, оба невротики, сообща формулируют для себя суть любви, она — во взаимодействии духовном и душевном, а не в предсказуемой акробатике плоти.
Логично, что и святая святых американского семейного кино — рождественская комедия — в этом году оказалась раскрашена в цвета радуги с беспрецедентными усилиями. Такого не было еще никогда. И это не только Happiest Season, где под семейную елку лесби-парой уселись Кристен Стюарт и Маккензи Дэвис, но и, скажем, The Christmas Setup, где роль волшебницы-матери для влюбленных геев исполнила Фрэн Дрешер, любимица квиров всея Америки. Ограничения, связанные с пандемией коронавируса, нарушили немало планов.
